О неочевидной параллели в фильме Стэнли Кубрика «Заводной апельсин»
Об ультранасилии и метафоре человека-без-тени в фильме Кубрика "Заводной апельсин"
Артхаус в кино — это довольно специфический жанр, я бы сказал — на любителя. Зачастую мысли режиссёра могут быть настолько замысловаты, что дойти до сути за фасадом образов становится крайне непросто (взять, например, работы того же Ходоровски).
Произведения Стэнли Кубрика формально не относятся к этому жанру, однако и обычным кино это не назвать. Но, в отличие от артхауса, "порог входа" здесь всё же пониже. Собственно, об одном из фильмов и хотелось бы поговорить.
Фильм "Заводной апельсин" снят по одноимённому роману Энтони Бёрджесса и посвящён истории социопата Алекса, совмещающего в себе уже ставшими «штампами» в современном мире любовь к насилию и классической музыке. Произведение рассказывает его историю и ставит перед зрителем ряд остросоциальных вопросов о потерянном поколении, о мире без моральных авторитетов, о Законе и Свободе, о личных свободах и социальном договоре, о неспособности общества перевоспитать преступников даже посредством тюрем. Несмотря на различия между книгой и фильмом, я всё же хотел сконцентрироваться на одном неочевидном аспекте, присущем обоим произведениям (осторожно, дальше пойдут спойлеры).
Во второй части Апельсина главный герой попадает в тюрьму, откуда он может выбраться досрочно, если примет участие в «эксперименте» — этаком Оруэлловском варианте «промывки» мозгов. Эксперимент должен показать, что даже ужасного человека можно социально адаптировать, убрав у него возможность совершать насилие. Сам метод очень похож на кодирование от алкоголя: с помощью медицинских препаратов и просмотра определённых видеороликов врачи пытаются вызвать у пациента острую реакцию в виде удушья на любые попытки проявления насилие, как физического, так и сексуального.
И, казалось бы, врачам это удаётся: после лечения при попытке проявить агрессию герой начинает испытывать приступ удушья, который не даёт ему причинить вред другому человеку. Однако фильм на этом не заканчивается: мы видим, как реализуется на практике закон кармы, когда зло, совершённое в первой части Алексом, возвращается к нему в виде избиения, страха, беспомощности и других качеств, а сам герой становится пешкой в игре политиков.
Но не это мне бросилось в глаза. В этот момент мне вспомнился роман Роберта Стивенсона «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда», повествующий о человеке с расщеплённой личностью, в котором одна из субличностей (доктор Джекилл) является законопослушным членом общества, в то время как вторая (мистер Хайд) — преступником. Психологически это можно интерпретировать как крайнее разделение между Эго и Тенью, где Тень представляет собой все подавленные и вытесненные желания, чувства, эмоции Эго. В случае с добропорядочным доктором Джекиллом Тень очевидным образом представляет собой крайне отрицательный с социальной точки зрения персонаж.
К чему мне вспомнилась эта аллюзия? К тому, что в конце Заводного апельсина мы фактически видим человека, которому насильно, с помощью медикаментов и психического насилия «подавили» Тень. Я не хочу вдаваться здесь в морально-этическую дискуссию о том, как можно/нужно поступать с преступниками, но то, что мы видим в конце вместо цельной личности героя, которую мы наблюдали в начале фильма, крайне ущербное существо; существо, которое не способно проявить даже необходимую для выживания агрессию, существо, которое не имеет даже половины жизненной энергии.
Это приводит к мысли о том, что человек, имеющий подавленную и вытесненную Тень, лишается не только части своей личности, но и того психического заряда, который несёт эта субличность, что в итоге приводит не только к психологическим, но и вполне конкретным физическим проблемам, притупляя даже базовые инстинкты: инстинкт выживания и сексуальный инстинкт. Фактически мы здесь говорим о «отрезании» человека от Эроса — источника жизненной энергии, связывающего человека с хтоническим миром.
И чем хорош этот фильм, так это тем, что можно на экране наблюдать именно такого человека. Учитывая движение современного социума ко всеобщей толерантности и терпимости, режиссёр удачно показал будущее такого общества.
Здесь можно услышать возражение, что толерантность как таковая наоборот свидетельствует о цельности личности: отсутствие крайностей символизирует обычно принятие обеих сторон явления. Однако не стоит забывать, что это верно лишь в том случае, если эта самая терпимость исходит изнутри самого человека, а не от общества. Человек, познавший добро и зло, две стороны одной медали, способен за счёт своего развития принять "точку зрения посередине". Однако если социум навязывает только одну сторону, то вторая очевидным образом вытесняется или подавляется, то есть, уходит в Тень. "В нагрузку" мы также получаем схожие Тени у разных людей, что приводит уже к возникновению коллективной Тени. К чему приводит последняя — хорошо известно из истории нацистской Германии.
Именно конфликт является источником цельности: через конфликт мы преодолеваем "инертность" нашей психики; именно конфликт заставляет нас взглянуть на привычные нам вещи с другой стороны. А конфликт невозможен без насилия.