Пара мыслей о богатстве античного наследства
Как мысли киников и стоиков опередили своё время вплоть до нынешнего момента и даже дальше
Пара мыслей о богатстве античного философского наследства
Часто, когда я по тем или иным причинам погружаюсь в изучение древнегреческой философии, мне становится страшно, насколько люди той эпохи предвосхитили своё время. Иногда мне кажется, что вообще все идеи, существующие в современном мире, так или иначе были высказаны кем-то из философов.
Готовясь к подкасту, я случайно зацепился за Диогена из Синопа (или Диогена-который-жил-в-бочке-пифосе) как за хороший и яркий пример. Решив немного почитать про его жизнь, я, как это обычно получается, переключился на философию киников (к коим, наверное, частично можно его отнести) и стоиков (как upgrade киников).
В двух словах: киники предлагали жить в крайней простоте (аскесис; отсюда — аскетизм), следовать собственной индивидуальной, а не социальной природе (апедевсия), отстаивать себя, свой образ мыслей и свою свободу (автаркия). Стоики, продолжая многие идеи киников, учат развивать самоконтроль и силу духа для контроля эмоций, искать индивидуальную истину и проверять её эмпирически, улучшать себя этически и морально.
Чем меня "зацепили" эти учения? Во-первых, они предлагают варианты решения ряда проблем, которые не просто соответствуют современным представлениям, а в некоторых аспектах даже превосходят их.
Например, стоики указывают на принципиальную субъективность любого опыта. Даже в предположении наличия объективной реальности, они полагали, что информация всё равно проходит через восприятие человека, а, следовательно, искажается, поэтому говорить об объективном знании можно с очень большой опаской. Напоминает современные когнитивные исследования сознания, не правда ли?
Или, как вариант, рассмотрим их концепцию необходимости эмпирической проверки теорий. Казалось бы — это очевидно и применяется везде в науке: создали теорию, надо подтвердить её на практике. Даже если исключить чистый эмпиризм и чистую философию, на преодоление которых люди потратили добрую сотню лет, тут скрывается ещё одно важнейшее свойство, которое наука стала применять очень недавно: любой эксперимент всегда проводится в рамках каких-то понятий и фактов, а, значит, требует наличия теории априори. Более того, даже опровергающий эксперимент не свидетельствует о ложности теории до тех пор, пока нет другой, способной его объяснить (и всё вместе с ним).
А их фокус на необходимости индивидуального, а не социального бытия? Только с появлением экзистенциализма и гуманистической/экзистенциальной психологии этот вопрос наконец-таки вернулся в дискурс. Положения Хайдеггера о бытие-в-мире и Маслоу о самоактуализации не просто не являются новыми, они фактически напрямую копируют основные положения стоицизма.
Любимая фраза многих юнгианцев "Индивидуация бывает вынужденной или добровольной" де факто является копиркой с известного изречения стоиков Ducunt Volentem Fata, Nolentem Trahunt (кто согласен, того судьба ведёт; кто не согласен, того тащит).
В общем, параллелей можно провести столько, что начинаешь судорожно вспоминать, а что, собственно, нового предложили все эти замечательные течения со времён христианства? И есть ли вообще что-то новое? Вопрос не риторический...
Помимо церебрального удовольствия, есть и чисто практическое применение. Например, дилемма о свободе выбора и детерминированности постоянно "всплывает" в дискурсе социальных наук. Недавно я слушал курс по когнитивной психологии, где предлагался современный вариант ответа на данный вопрос. А, меж тем, из положений стоицизма его вывести не просто легко, а очевидно: стоики предполагали, что мир детерминирован (соответствует нашему пониманию фундаментальности законов физики), но внутренний выбор человека — нет (соответствует нашему пониманию фундаментальности свободы выбора человека).
Я бы, со своей колокольни, предложил бы чуть-чуть дополнить (и об этом тоже писали поздние стоики-гностики): судьба человека, в целом, детерминирована, но человек свободен выбирать своё отношение, конструктивное или деструктивное, к провидению. Дополнение: это верно за исключением ситуаций экзистенциального выбора, где детерминированность судьбы неопределённа.
В общем, пошёл дальше читать древних греков.